НАЯХАН

Река и одноимённый посёлок в её устье, бывший узел связи и разрушенная метеостанция.

НАЯХАН — река, впадает в Гижигинскую губу, Сев.-Эвен. р-н. Эту реку упоминает С. П. Крашенинников в середине XVIII в. в написании Наеху; эвен. Найакан «маленький шест» от най «шест» + —кан — уменьш. суфф.

«Когда-то эвены, прибывшие ловить рыбу без лодки, построили плот из сухого плавника, чтобы перебраться на другой берег. Течение тихое, река не такая глубокая, и с шестом они без труда перебрались на другой берег. Рыбу ловили острогой, привязанной к шесту. После рыбалки воткнули шест на берегу на заметном месте. Так появилось название Найакан\» (И. В. Амамич); коряк. Эйгывал \»западный\» (Вдовин И. С. Очерки этнической истории. С 180).[Леонтьев В.Н., Новикова К.А., Топонимический словарь северо-востока СССР, Магадан, 1989, с. 270-271]

На правом берегу лагуны реки располагался одноимённый посёлок. Поселение на реке упоминает и Питер Добель в описании своего путешествия.

Йохельсон также указывает название Эйгивал, как корякское: «жители поселка Наяхан называются e’igivalu («люди с запада») от e’igival (буквально «закат», «запад») корякского названия поселка» [Йохельсон. Коряки С. 20]

Также он сообщает следующее:

Селение Наяхан (по-корякски E’igiual — «запад») стоит в устье реки Наяхан в Гижигинской губе. Официально жители его принадлежали к Германдейскому роду от реки Германды (по-корякски Ligi’bman\’ti),¹¹, на берегах которой коряки прежде жили. Они обрусели так же, как коряки Охотской округи, и крещены. Они исповедуют православную веру, и некоторые породнились с русскими. Хотя по-корякски еще говорят, но плохо и не все. Как и коряки Охотской округи, они говорят своим особым русским наречием, а также по-тунгусски, так как часто приходят в соприкосновение с тунгусами, приезжающими летом в Наяхан на ярмарку. Живут они так же, как охотские коряки, в бревенчатых избах по образцу русских. Их летние жилища расположены в самом устье реки, а зимние — в милях четырех вверх по реке.

Статистические данные 1850 года показывают, что Германдейский род состоял из 20 семей, или 125 человек (65 мужчин и 60 женщин). По Патканову (1897 год), их было всего 42 человека: 27 мужчин и 15 женщин, а мои цифры (1901 год) показывают только 8 семей, или 35 человек (21 мужчина и 14 женщин). Очевидно, род близок к угасанию. В настоящее время Наяхан — единственное корякское селение в Гижигинской губе.

Йохельсон. Коряки С. 38

Наяхан то появляется, то исчезает из истории, экспедиция В. И. Йохельсона проходила в 1895-98 годах, а в газете «Восточное обозрение» №20 от 1904 года и в статье журнала «Наука и жизнь» мы читаем следующее:

На днях «Д. В.» принес сообщение об открытии д. Наякон.
На крайнем севере, южнее Гижиги верст на 90, на берегу Охотского моря и как раз против Камчатки затерялась своеобразная по своим этнографическим особенностям деревня Наякон. Населена она вымирающим уже племенем чукчей. В первый свой летний рейс в июне месяце пароход Кит. Вост. железн. дор. «Сунгари» впервые открыл, если можно так выразиться, эту заброшенную деревню. На берегу стояла толпа оборванных дикарей, смотревших на моряков со страхом и изумлением. И неудивительно, «Сунгари» было первое паровое судно, зашедшее в Наякон, а судовая команда – первые русские моряки, высадившиеся на берегах вблизи селения. Причина же страха крылась, как оказалось впоследствии, в неприятном для аборигенов селения историческом воспоминании. Дело в том, что когда-то, лет 30 или 40 тому назад, к берегам Наякона прибило, по словам старосты селения, первую парусную американскую шхуну. Это были, по всей вероятности, хищники-рыболовы, которые и поступили с бедными населением «по-хищнически», отобрав у них все, что только можно было забрать, и не заплатив за это ничего. С тех пор вблизи Наякона не показывалось ни одного морского флага.

Так где же был посёлок?

Выйдя из Олы 24 октября (1921) и прийдя в бухту Наяхан на вторые сутки, «Кишинев» простоял здесь до 6 ноября. На берегу находилась лишь радиостанция и несколько построек для размещения ее служащих. Само селение — около десяти дворов — располагалось в восьми верстах от станции и в восьмидесяти от Гижиги. Бочкарев осмотрел бухту, станцию и побережье и нашел это место пригодным для устройства своей базы. «Он у меня служил на Камчатке катерным командиром, — говорил о Бочкареве Х. П. Бирич, — после я дал ему окончить мореходную школу, и он был помощником командира на пароходе “Енисей” и перед объявлением войны (германской. — В. П.) он уехал в Питер кончать Высшую мореходную школу, и я потерял его из виду…».

Вопросы истории Камчатки, 2005, № 1 В. П. ПУСТОВИТ